Две сестры

Нельзя  ей  позволить  расторгнуть  договор… (Категорически, поперхнувшись  пивом.)  Та-ак…  Надо  будет  срочно  оформить  тебя  на  работу…  Та-ак…  Ты  не  пугайся,  -  работать  тебе  не  придется…  Впрочем,  пока  это  излишне…

Анатолий  берет  со  столика  конверт,  вынимает  из  него  бумаги  и  быстро  пробегает  по ним  взглядом.

-  А-а,  вот  она,  повестка…  Та-ак…  На  двадцать  седьмое…  Та-ак… Значит,  двадцать  пятого  пойдешь…  или  нет,  идти  никуда  не  надо… Лучше  вызовешь  врача  на  дом…  Что  у  нас  там,  слабое-то?  Почки,  по-моему,  да?
Л ю д м и л а  (отвернувшись,  тихо).   Печень…
А н а т о л и й.    Ах,  да!  Ну,  конечно  же,  печень…   (Спохватывается на  лету.)  Печень,  печень,  печень… Ну,  конечно  же,  печень…  Чему  же  еще  быть,  как  не  печени?..  У  меня  просто  замкнуло…  Помнишь,  «Иван  Васильевич  меняет  профессию»?  Там  Яковлев  изображает  Ивана  Грозного  на  трапезе,  помнишь?  Помнишь,  он  кричал:  «Почки,  царице,  два  раза!»  Ну,  вот!  Думал  про  «печень»,  а  вышли  «почки»…  Но  это  не  принципиально!  Принципиально  другое!  Надо  взять  больничный  за  два  дня  до  заседания,  а  в  день  перед  заседанием  позвонить  в  Ступино… Телефон  я  тебе  пробью  по  своим  каналам,  это  будет…  Следующее  заседание  назначат  через  пару  месяцев,  я  этих  ребят  знаю,  -  они  не  перетрудятся…  А  мы  еще  раз  увернемся,  -  время  потянем…  А  время  -  это  великая  вещь,  оно  не  только  лечит,  но  и…

Анатолий  бросает  взгляд  на  жену  и  осекается.

-  Извини,  я  никому  смерти  не  желаю.  А  даже,  если  бы  желал,  то  что  бы  это  изменило?  От  того,  что  я  желаю  или  не  желаю,  твоей  крестной  не  жарко  и  не  холодно…  Хотя,  если  учитывать,  что  на  дворе  глубокая  осень,  может  быть,  ей   и  холодно…  Думаю,  программа  ясна?

Людмила  молчит,  уставившись  в  телевизор.

-  А,  потом,  ты  мне  дашь  доверенность…   Так  что,  просто  будешь  сидеть  рядом  и  смотреть,  как  я  расправляюсь  с  твоей  сестрицей…  Ишь,  какая  шустрая!  Надо  бы,  поехать,  проведать  крестную-то…
Л ю д м и л а  (мрачно).    Хочешь  посмотреть,  сколько  ей  осталось?
А н а т о л и й  (раздраженно  парирует).   Ну,  что  ты  из  меня  вурдалака-то  делаешь? Я,  между  прочим,  не  кровь  пью,  а  пиво…  Пиво!  Пиво!

Он  тычет  банкой  в  сторону  жены,  потом  выливает  себе  в  рот  остатки  пива,  с  хрустом  сминает  в  кулаке  идеально  красивой  формы  алюминиевый  цилиндр  и  падает  в  кресло.
Воцаряется  тяжелое  молчание,  накрываемое  время  от  времени  звуковыми  вспышками  телевизионной  рекламы.

Л ю д м и л а.  Я  хочу  поехать  к  Ирине.
А н а т о л и й  (усмехается).    Зачем?
Л ю д м и л а.   Мне  надо.
А н а т о л и й  (удивляется).  Зачем?
Л ю д м и л а.  Я  хочу  понять,  почему  ей  вдруг  понадобился  наш  дом?
А н а т о л и й  (без  энтузиазма).  Ты  сначала  позвони,  -  что  ехать  в  слепую-то!
Л ю д м и л а.  Я  уже  звонила,  -  никто  трубку  не  берет…
А н а т о л и й.  Ну,  значит,  никого  не  было   дома…  Позвони  еще  раз…
Л ю д м и л а  (твердо).  Нет,  у  них  стоит  определитель  номера,  -  она  не  берет  трубку…  Я  знаю…
А н а т о л и й  (неохотно).  Ну,  давай  съездим…
Л ю д м и л а.   Давай!  Сейчас!    (Встает  с  кресла.)
А н а т о л и й  (пугается).  Да  как  же  сейчас?  Да  я  же  пива  выдул  сколько!  Ты  хочешь  новых  проблем?!
Л ю д м и л а  (почти  кричит).   Ничего  я  не  хочу!  Я  хочу  поехать  к  ней!  Поехали!

Анатолий  хватается  двумя  руками  за  бороду  и,  изображая  из  себя  юродивого,  делает  вид  будто  хочет  вырвать  ее.
В  это  время  раздается  звонок  в  дверь,  -  борода  спасена.
Супруги  смотрят  друг  на  друга,  разом  пожимают  плечами  и  разом  же  устремляются  к  двери.

Я в л е н и е   второе.

Людмила  смотрит  в  глазок  и  с  недоуменным  взглядом  оборачивается  на  мужа.  Анатолий  сам  походит  к  глазку.  Вновь  раздается  звонок. Анатолий  заглядывает  в  глазок  и  быстро  щелкает  замком.
В  дверях  стоит  генерал,  которого,  еле-еле,  удерживает  под  руку  краснолицый.

Г е н е р а л  (нетрезво).  Картина  Репина  «Не  ждали»!    (Делает  широкий  жест  свободной  рукой.)

Краснолицый  выпучивает  глаза  и  украдкой  пожимает  плечами.

Г е н е р а л   (ухмыляясь  и  пошатываясь).  Вы  нам  не  рады?!   (Задает  провокационный  вопрос  заплетающимся  языком.)
А н а т о л и й  (спохватывается).  Здравия  желаю,  товарищ  генерал!  Как  Вы  могли  такое  подумать?  Проходите,  ради  Бога!  Вы  для  нас  всегда  желанный  гость!

Вся  кавалькада  идет  в  комнату.

Я в л е н и е   третье.

В  комнату  входит  Анатолий,  за  ним  -  остальные.

А н а т о л и й.  Сюда,  пожалуйста,  товарищ  генерал…  (Вежливо  указывает  рукой  на  кресло.)

Краснолицый  провожает  генерала  до  кресла  и  почти  роняет  его  туда.  Генерал  падает,  утопая  в  мягком  теле  кресла.

Г е н е р а л  (недовольно).  Куда  это  вы  меня  затолкали?  Я  же  здесь  усну  в  два  счета…  Я  сюда  не  спать  пришел…

Генерал  делает  усилия  к  тому,  чтобы  вырваться  из  жарких  объятий  мягкого  чудовища,  и  после  третьей  попытки  ему  это  удается.  Выбравшись  наружу,  он  взгромождается  на  валик.

Ну,  вот!  Это  же  совсем  другое  дело!    (Улыбается.)  Мы  на  командной  высоте!  Анатолий  Сергеевич!  Евгений…  Сидорович!  Людмила…а-а-э-э!  Вы  так  и  будете  стоять?!  Я  смотрю,  здесь  кто-то  пил  пиво…  Нехорошо-о… Не  коллегиально!

Анатолий  кивает  Людмиле,  -  та  уходит.  Он  вопросительно  смотрит  на  краснолицего,  -  тот  разводит  руками.

А н а т о л и й.  Айн  момент,  как  говорят  французы,  товарищ  генерал!..   Мы  сейчас  все  устроим.  Как  Вы  правильно  выразились,  мы,  действительно,  не  ждали.  Но  это  ничего  не  значит,  -  мы  всегда  рады  видеть  Вас  у  себя…
Г е н е р а л.  Вот,  чем  ты  мне  нравишься,  товарищ  полковник!   Ты  никогда  не  бросишь  командира  на  поле  боя!

Краснолицый  прячет  лицо.

-  А,  что?  Мы,  разве,  не  в  бою?  Ошибаетесь!  У  нас  каждый  день  -  это  битва,  у  нас  каждый  час  -  атака…  Враг,  можно  сказать,  со  всех  сторон  наседает… образно  выражаясь…

Людмила  входит  в  гостиную  и,  выписав  небольшой  полукруг,  чтобы  никого  не  задеть,  ставит  поднос  на  столик.

-  Замечательно!  Дайте,  я  поцелую  Вашу  ручку,  великолепная  хозяйка!

Генерал  привстает  и  тянется  через  стол,  ловя  руку  Людмилы.

Л ю д м и л а.  Что  Вы,  что  Вы!  Вы  сейчас  все  здесь  уроните!  Давайте,  лучше,  я  Вам  налью!
Г е н е р а л.  С  удовольствием!  С  нашим  превеликим  удовольствием!  Я  не  слишком  громко  здесь  распелся?
А н а т о л и й.  Все  хорошо,  товарищ  генерал!

Все  выпивают  и  закусывают.

Г е н е р а л.  Эх,  Люся,  Люся…  (Сетует, прожевывая  кусочек  колбаски.)  Какая  у  Вас  сестра!  Какая  женщина!  Я,  за  всю  свою  жизнь,  таких  женщин  не  встречал!  Ни  разу!  Надо  же  так…  Я  прошу…  Нет,  я  требую  у  Вас  ее  телефон…  Дайте  мне,  сейчас  же,  ее  телефон…
Л ю д м и л а  (нерешительно).   Виктор  Александрович!  Моя  сестра  -  замужняя  женщина…  Она  замужем…
Г е н е р а л  (без  тени  смущения).   Ну,  и  что  ж,  что  она  замужем?  Она  -  замужем,  а  я  -  заженом…  или,  как  правильнее,  заженой…  Во!  За-же-ной!  Заженой  обгаже…  М-да…  И  чему  это  мешает?  Почему  я  не  могу  поговорить  с  этой  женщиной?

Анатолий  наполняет  рюмки.

Вот,  правильно,  полковник…  (Одобряет  действия  Анатолия.)  Выпьем  за  женщин!  Стоя!  Локоть  в  сторону,  вверх!

Все  мужчины  вытягиваются  во  фрунт  и  оттопыривают  локти.
Краснолицый  пытается  удержать  свободной  рукой  генерала  в вертикальном  положении,  но,  поскольку,  рука  генерала  согнута  локтем  вверх,  ему  не  за  что  уцепиться.   Он  обшаривает  бок  генерала  и  не  находит  ничего  лучшего,  как  ухватиться  за  погон.

Г е н е р а л  (выкрикивает).    За  женщин!  За  мою  любовь!   (Опрокидывает  рюмку  в  рот.)

«Ура!  Ура!  Ура!»  -  подхватывают  мужчины.       Все  усажи-ваются  на  свои  места  и  закусывают.

Эх,  Люся,  Люся!  Где  же  Вы  столько  лет  прятали  свою  сестру?  (Сокрушается.)  Ведь,  если  бы  Вы  ее  не прятали,  мы  могли  бы  встретиться  с  ней…н-да…  лет  на  двадцать  раньше…  Так  Вы  дадите  мне  ее  телефон?  Хотя  бы  во  искупление  своего  греха…
Л ю д м и л а  (невинно).  Какой  же  на  мне  грех,  Виктор  Александрович?
Г е н е р а л.  Незаконное  хранение… необработанных  алмазов!  И  утаивание  сокровищ!  Сокровища!
Л ю д м и л а  (смеется).   Я  ничего  не  понимаю!
Г е н е р а л  (обиженно).  Над  кем  смеетесь?  Над  собой  смеетесь!  Сестра  Ваша  -  вот  сокровище!  Диктуйте  ее  телефон!  Евгений  Сидорович,  запишите!  Э…  нет!  Ни  одной  цифры  вслух!
Генерал  достает  из  внутреннего  нагрудного  кармана  записную  книжку  и  маленькую  ручку.
Людмила  склоняется  к  его  уху  и  что-то  шепчет.
Краснолицый  с  Анатолием  соображают  на  двоих  и  закусывают.